А.Л.Яворский. Столбы. Поэма
Часть 35. Дед
Веселый, хитрый и суровый,
Трехликий Дед, чудесный Дед,
Ты вечно юный, вечно новый,
Не знающий удела лет.
Тебе завидуешь невольно-
Откуда бодрость только взял,
Всегда довольный, всем довольный,
Как будто горя не видал.
Да и суров ты в меру, Дедка,
Особо как-то ты суров.
И гнев твой справедливый, меткий,
На тех, не любит кто Столбов.
А к нам, своим, ты добродушен
Как точно к самому себе,
И до того порой послушен,
Что можно лазить по тебе.
И лезли мы в тебя, бывало
Катушкой или хомутом,
И наслаждалися немало
Твоим чудеснейшим Столбом.
А ты вид делал, что сердился,
Искоса хмуряся на нас,
А после с нами веселился,
Глядя на наш веселый лаз.
Уж солнце к западу клонило,
Был осени прозрачный день,
И свежесть леса молодила
Сбивая духоту и лень.
И не спалось, и не лежалось
В послеобеденной тиши,
И под костра напев мечталось
О тайнах леса и глуши.
И погрустить хотелось в осень
На убегающую даль,
На бор из горделивых сосен,
На елей траур и печаль.
И мы недолго размышляли,
Пошли к Четвертому. С верхов
Второй и Первый нам предстали
Величием своих Столбов.
И мы пошли в Столбов ворота,
Плетясь от Третьего тропой,
Сказать, чтобы была охота
Идти и лезть - ни боже мой!
Прошли мочал – исток Калтата,
Уж уходил на запад день.
Второй – весь в зареве заката,
А Первый – погружался в тень.
Да! Лезть наверх нам не хотелось,
Хотелось просто побродить,
А на ходьбе так славно пелось,
К тому же некуда спешить.
Минули камень Бабы справа
И тропкой вышли в бугорок,
Пред нами Дед стоит, лукаво
Приглядываясь на восток.
И был он так сегодня весел,
Чуть не смеялся он. Бог весть,
Как нас он этим взбесил,
И захотелось нам полезть,
Чтоб посмотреть над, чем хохочет,
Упорно глядя через лес,
Над чем язык плутовский точит
Со стариком Столбовский бес?
И раз решили, – значит, точка.
Оставив на тропе напев,
К подножью Деда, словно бочка
Скатились мы, повеселев.
И сразу решено – Катушкой,
Люблю я тот открытый ход –
Им раз, два, три – и на верхушке.
А вниз какой отвес идет!
Сначала на плече побыли,
Отсюда строг Столбовский Дед,
В каком-то богатырском стиле
Лица гигантский силуэт.
Но нам знаком тот профиль Деда,
Красив он, горд, но не сердит
И мудр, как будто все изведал,
Задумчив сказочный гранит.
Итак, полезли. Ход Катушкой
И первый же опасный шаг
Минули всей своей избушкой,
Как в нотах разыграв гопак.
Здесь все знакомо. Камень каждый
Встречает дерзновенных нас,
И лазали мы здесь не дважды,
А много больше, сотню раз.
Сейчас катушка вся в закате.
И солнышко на нас багрит.
А вниз, туда, за камня скатом
Тайга вершинками стоит.
Прекрасный вид тайги предсонной.
Но поздно, дальше. Коридор,
С него на камень многотонный,
Что с корнем кедра держит спор.
Здесь корень одержал победу,
Собою камень расщепил,
По свежему той щели следу
Кедр вырос, кроной щель покрыл.
Но сам ослаб, венчанный славой,
Достался дорого гранит.
Нет кедра, корень лишь удавом
В щели как чудище торчит.
Отсюда хитрый лаз по Стенке,
Особенный захват рукой,
В ходу и локти, и коленки,
Изгибы корпуса змеей.
Обратно здесь прыжок. Однако,
Не каждый будет здесь скакать.
Высоко. Помню забияка
Один решил погарцевать.
Взял, прыгнул, будто так и надо,
Хотел Столбистом сразу стать.
Но получил себе в награду
Такое, что не смог и встать.
И полз до города вручную,
Волоча ноги за собой,
Такой скачок наудалую
Порой кончается бедой.
Вот и вершина. Меркнут дали,
Глядим и не найдем ответ,
Мы сверху так и не узнали
Кому там улыбался Дед.
И все ж решили: Львиной Пасти
Она действительно смешна,
С ней приключилося несчастье-
Зевнув, застыла так она.
Не торопясь спустились с Деда
И тихо поплелись домой,
И словно не было обеда
Опять мы занялись едой.
И если б кто-нибудь услышал
Из разговоров он бы знал,
Какой однажды казус вышел
Со мной на Деде – я слезал.
И вот уже сбежал с Катушки,
Такой был лазовой задор,
Как вижу – две сидят девчушки
И смотрят на меня в упор.
Остановился на мгновенье.
Одна тут мне и говорит:
“Мы к вам имеем предложенье -
Вот нас на Деда проводить.
Мы никогда там не бывали
И на Столбах то в первый раз.
Но то, что здесь мы увидали
Все, все, все поражает нас”.
Ну, я, конечно, согласился -
Ведь все же я Джен-тель и мен,
И сразу в гида превратился
Достойного Столбовских стен.
И мы полезли. Боже правый,
Какие девушки! Ай! Ай!
Зачем метнул сюда лукавый
Жемчужины в гранитный рай.
Ах! Как мы лезли вдохновенно,
Я их повсюду охранял,
И мы забралися мгновенно.
Я даже время потерял.
И красоты видов не видел.
Детали лаза пропускал,
И невниманием обидел
Я Деда. Он и подыграл.
Когда мы лезли вниз Катушкой,
Взглянула вниз одна из дев,
Переглянулася с подружкой
И мне сказала, побледнев:
“Нет, не полезу, очень жутко,
Я здесь останусь на камне”.
И в ту же самую минутку
Без чувств свалилася ко мне.
Другая тоже от испуга
Дрожа, приблизилася к ней,
Вцепилась во свою подругу,
Лицо как воск, еще желтей
Друзья, ведь все - ж Катушка это,
А за Катушкою - откос.
Да! Несмотря на то, что лето
Скажу - пробрал меня мороз.
Нас всех троих звала пучина
В подножьях Дедовских камней -
Я, на моих коленях Нина.
И Оля, жмущаяся к ней.
И медленно скользим к откосу,
Сомнений нет, смертелен рок.
Одно мгновение - за косу
Схватил одну, другую в бок
Толкнул обратно на площадку,
А сам со всех возможных сил,
Цепляясь за гранит не гладкий
Скольженье вниз остановил.
И подпирая снизу Нину,
Ищу ничтожнейших щербин,
Страшась вновь не попасть на спину.
Ох, не люблю я в лазе спин.
И вот, когда уж был у цели
Очнулась Нина и молчит,
Понять не может канители,
С испугом на меня глядит.
Не дав ей полностью очнуться
Я ей на Олю указал,
Чтоб не смогла вниз оглянуться.
А сам скорей на ход нажал
И вот мы трое снова вместе,
Стараюсь дев развеселить.
И перед тем, как вниз нам лезти –
В них бодрость прежнюю вселить.
Так просидели больше часа.
Девицы даже спели мне,
Смеясь, втроем точили лясы,
И все прошло. Точно во сне.
Затем я взял их под опеку,
Как клад обеих их спускал,
Костюмам их убавил веку,
Признаться – руку сам содрал.
Потом, веселые, как дети,
Пошли в компанию девчат,
Они счастливей всех на свете,
Их компаньоны – бьют в набат.
Мы не сказали им о Деде.
Нас угощали, как смогли,
И почудачив на обеде
Мы вкруг костра все возлегли.
И пели песни вместе хором,
Я искоса на дев глядел
И думал сам себе с укором –
Столбист! Чего не досмотрел?
Как не заметил ужас девы
Вначале, на Катушке, там?
Но под мелодию напевов
Блаженствовал теперь я сам.
Да! Все могло случиться,
Но все прошло, прошло как сон,
Ведь надо–ж Деду так сердиться,
Чего бы мог наделать он.
На камне не робей – крепися,
Коль на тебя придет беда.
Внизу под камнем веселися,
Пока лучит твоя звезда.
А провожая меня, Нина
Так посмотрела мне в глаза,
Что мира–б отдал половину,
И благодарности слеза
С ресниц скатилась на ланиту
И капнула на пряди кос.
Как мы, скользя с ней по граниту,
Могли бы капнуть под откос.
Мы с ней расстались, как два друга,
И больше дев я не встречал,
Отец им оказал услугу –
Увез подальше. Он узнал.
Обычная в быту картина –
Хранить покой девичьих кос,
Чтобы в низах, там, на равнине,
Они не знали про откос.
15.02.46
Оригинальный рукописный текст: стр.1,
стр.2
 
А.Л.Яворский. Столбы. Поэма. / Часть 35. Дед
Автор: Яворский Александр Леопольдович
Владелец: Павлов Андрей Сергеевич
Предоставлено: Павлов Андрей Сергеевич
Собрание: А.Л.Яворский. Столбы. Поэма
| 
Скалы
